N. 4 – 2005 –
Memorie
Маяк
И. Л.
Московский
Государственный
Университет
им. М. В.
Ломоносова
Война,
право,
гражданство:
рим и
италийские общины
в эпоху пунических
войн
Позвольте
мне
обратиться к
проблеме,
часто
дебатируемой
в науке –
взаимоотношениям
Рима с
италийскими
союзниками.
Как
известно, Рим
уже в царскую
эпоху состоял
в союзе с
латинскими и
этрусскими
городами, а
также с
Карфагеном, и
отношения
его с ними
регулировались
договорами.
Известия об
этом мы
получаем от
античных
авторов, и
сразу надо
сказать, что
это –
достоверный материал.
Ведь
античные
писатели
(Полибий, Ливий,
Дионисий),
как правило,
цитировали
или точно
пересказывали
официальные
тексты,
частично
виденные ими
самими.
Нельзя не упомянуть
о том, что
некоторые
открытия
нового
времени
удостоверяют
сообщения
древних
авторов о
такого рода
фактах. В
качестве показательного
примера
приведу
раскопки в
районе
древнего
города Пирги,
подтвердившие
установленные
I-м
договором с
Карфагеном
отношения
пунийцев с
римлянами.
Останавливаюсь
на этом,
потому что
достоверность
сведений об
упомянутой
категории
документов
позволяет с
определенной
долей
доверия
рассматривать
и события, и
общественно-политические
процессы с
ними
связанные, на
всем протяжении
царской и
республиканской
эпох.
Однако, в
фокусе
нашего
внимания
будет стоять
период от
Первой до
Третьей
пунической
войны. Время
выбрано не
случайно, так
как оно
знаменует
важный этап
римской
истории, что
признается
всеми
учеными.
Чтобы
лучше понять
смысл
исторических
событий и
правовых
реалий конца III – первой
половины II в. до н. э.,
нужно
вспомнить
облик Италии,
сложившийся
в
предшествующее
время.
До
покорения
Италии Римом
в
государственно-правовом
отношении
страна была
не
единообразной[1].
Все жители
Италии жили
общинами, но
общинами
разного
характера.
Рим, его
колонии различного
статуса, а
также
муниципии
обеих категорий
представляли
собой структуры
полисного
характера,
что было установлено
еще в XIX веке Н. Д.
Фюстелем де
Куланжем[2]
.Вероятно,
в том же
направлении
развивались
и этрусские
города-государства.
По крайней
мере внешне,
то есть
топографически
и по политическому
строю они
были похожи на
civitates италиков
и на
греческие
полисы,
почему греческие
авторы и
именовали их
полисами[3].
Но, если
иметь в виду,
что
социально-политическое
содержание
таких форм
человеческого
общежития,
как
город-государство
и полис = civitas не
идентично,
что общество
и
порожденная
им культура в
них разнятся
между собой,
предлагаю
пока
называть этрусские
государственные
общины
городами-государствами.
Если будет
доказано в
них наличие
античной
формы
собственности[4],
аналогичной
греческой и
римской,
предложенная
оговорка
будет мной
снята.
Однако, и
римские, и
италийские, и
греческие и
этрусские
политические
образования
были
цивилизованными
общинами
государственного
характера.
Кроме них в
Италии еще сохранились
достаточно
примитивные,
еще не дошедшие
до
государственности
общины
луканов и
бруттиев, а
на севере,
вероятно,
лигуров и
просачивавшихся
туда кельтов.
На
распространенность
в Средней и
Южной Италии
(у латинов,
кампанцев,
греков)
полисных
форм жизни,
кроме
прочего,
отмечавшегося
в научной
литературе,
свидетельствует
такой факт.
Когда
римляне в
результате I
Самнитской
войны (343 - 341 гг. до
н. э.) овладели
плодородной
Кампанией, то
представители
Сетии,
Цирцей,
Сигнии и
Велитр, где
были римские колонии,
то есть
латины, от их
имени, а
также от
вольсков,
высказали
протест
против
расширения
римской
власти (340 г. до
н. э.); кампанцы,
опасавшиеся
самнитов,
представляли
исключение.
Но здесь не
было отрицания
формы власти
в Риме и
вообще
организации
полисной
жизни[5].
Она была для
них для всех
привычной,
понятной и
естественной.
Вместе с тем,
римские
колонисты, то
есть этнические
латины (без
вольсков)
претендовали
фактически
на включение,
а, точнее, на
возвращение
в римскую civitas
в обоих
главных
значениях
этого слова.
Если иметь в
виду, что civitas – это
совокупность
основных политических
и
имущественных
прав граждан,
а, вместе с
тем, сам
гражданский
коллектив, то
поселенцы
названных
ранних
колоний не
ощущали себя
римлянами,
входили
фактически в
аналогичные,
но в другие
общины, и стремились
вернуться в
римскую[6].
В том же
ряду явлений
стоят еще
следующие
факты. В
конце Второй
Самнитской
войны (307 г. до н.
э.) римляне одержали
победу над
самнитами
под Аллифами.
Союзников
самнитов
римляне
жестоко покарали:
одних
продали в
рабство, а
герников отправили
под стражу в
Рим для
выяснения
вопроса, по
своей ли воле
они
сражались против
римлян на
самнитской
стороне (Liv. IX. 42. 8).
Герники
возмутились
и объявили
войну римскому
народу, кроме
алетринцев,
ферентинцев
и веруланцев
(Liv. IX. 42. 11).
Победоносно
завершив в 305 г.
до н. э. эту кампанию,
римляне
предложили
трем названным
герникским
общинам
римское
гражданство (Liv. IX. 43. 23) наряду
с их
собственным
самоуправлением,
то есть
статус
муниципиев
высшего
ранга. Но они
от этого
отказались.
Отсюда
следует, что
Алетрия,
Ферентин и
Верула
предпочли
остаться
самодостаточными
и независимыми
civitates, что
римская civitas их
не прельщала.
Вслед за тем
в 304 г. до н. э. при
переговорах
фециалов,
посланных к
эквам, оказавшим
помощь
самнитам, те
заявили, что,
подобно
другим, хотят
управляться
собственными
законами (Liv. IX. 45. 7 -
8). Значит, и для
них своя civitas была
дороже
римской.
Иное
отношение к
римской civitas со
стороны
жителей
Италии
проявилось в
колонизации II в. до н. э.
Античные
авторы дают
обильный материал,
позволяющий
заключить абсолютное
преобладание
колоний
гражданских
над
колониями
латинского
права. При некоторой
разнице
подсчетов
исследователями
можно
сказать, что
лишь одна
треть колоний
имела
характер
латинского
права. Большинство
ученых,
начиная с Т.
Моммзена, К.-Ю.
Белоха, Э.
Пайса, Т.
Салмона и Ф. М.
Нечая,
подчеркивали
военно-стратегическое
значение
колонизационного
процесса в
Раннем Риме,
включая II в. до н. э.,
особенно
имея в виду
приморские
колонии. И
отрицать
этого не
приходится.
Рудольф,
напротив,
отмечал
нарастающее
во II в. до
н. э. значение
аграрного
фактора в
выведении
колоний
Римом.
Разумеется, и
необходимость
ассигнаций
для Рима не
подлежит сомнению.
Но наделение
землей
граждан было
постоянным
фактором
римского
социального
развития, не
только
значимым для II в. до н. э.
При этом от
взора
исследователей
не ускользнула
особенность,
свойственная
именно
римскому
обществу II в. до н. э.: в
гражданских
колониях
участки давались
маленькие, от
5 до 10 югеров, в
то время как
поселенцы в
колониях
латинского
права получали
наделы от 20 до 40
югеров. К. Нич
объяснял
небольшие
участки в
римских
гражданских
колониях тем,
что они
предоставлялись
низшим слоям
римского
населения[7].
Но в
колонизации
всегда было
заинтересовано
и
участвовало
плебейство[8].
Не
отбрасывая
полностью
аграрного
аспекта в
поисках
объяснения
того, что во II в.
основывались
Римом
преимущественно
колонии
латинского
права, Ф. М.
Нечай[9]
высказал
такое
положение.
Мелкие
наделы в колониях
римского
права
представляли
собой лишь
приусадебные
участки.
Нехватка же
земли компенсировалась
оккупацией
части ager publicus.
Однако, судя
по данным
римских
агрименсоров,
коллективные
земли (леса,
пастбища), а
также
общественные,
то есть
принадлежащие
всем
колонистам
земли, или
местный ager publicus, имелись у
колоний
независимо
от их ранга.
Таким
образом, ни
одно из
предложенных
объяснений
разницы
размеров
участков в
колониях
разного
ранга не
представляется
окончательным
и
убедительным.
Думается, что
для
разрешения
вопроса
следует больше
учитывать
общеисторический
контекст.
Дело в том,
что, выйдя на
средиземноморскую
сцену исторического
действия,
Рим,
наращивая военную
мощь,
превратился
в крупное и
очень сильное
государство.
И это
сказалось на
облике
римского
гражданина.
Скромный
римский
земледелец и
одновременно
воин оставался
в прошлом.
Теперь он
уверенно
шагал с
боями, покорив
грозный
Карфаген,
покоряя
Македонское
и
Селевкидское
царства,
осваивая
острова и
прибрежные
территории
трех
материков.
Эти
масштабные
войны
заметно
обогащали не
только
полководцев,
но и рядовых
солдат, которые
сражались не
только в
составе
римских легионов,
но и в
союзнических
подразделениях.
И все воины, в
зависимости
от рода войск
и
профессионального
ранга,
обогащались
за счет
добычи в виде
денежного
вознаграждения.
Однако,
именно на
ниве
завоеваний
римские
союзники
чувствовали
себя
ущемленными.
Необходимо
принять во
внимание, что
все колонисты
на
территории
Италии,
пользовавшиеся
латинским
правом, по
своему
фактическому
положению
находились
на уровне
союзников,
хотя и более
привилегированных,
чем остальные.
Находившиеся
в дальних
походах
надолго отлучались
от дома с его
незамысловатым
хозяйством,
обеспечивавшим
скромные
потребности
италийца.
Проявилась
тенденция к созданию
ветеранской
прослойки в
римской армии.
Обогатившиеся
и уставшие
ветераны стремились
домой. Но в
первую
очередь
отставка
предоставлялась
римлянам,
задерживали
на службе даже
латинских
союзников.
Известно,
что в награду
воины
получали землю
в Италии. Это
касалось
римлян и лиц
с латинским
гражданством
(Liv. XLII. 4). Но
эти
‘премиальные’
не были
одинаковы:
участки для
римских
граждан превышали
предназначенные
для воинов,
лиц с
латинским
правом,
втрое.
Наградные от
полководца-триумфатора
оказывались
соответственно
вдвое больше
(Liv. XLI. 13. 8). Во время
прохождения
службы даже
обладавшие
латинским
правом воины
в отличие от
римлян подвергались
унизительным
экзекуциям (Plut. G. Gr. 9).
Случалось
ущемление
латинов в
широком смысле
слова в
сакральной
области (Liv. XXXII. 1. 9), им
недодали
жертвенного
мяса. Эта
ущербность
персон
латинского
права, не
говоря уже о
персонах из
разряда socii, вызвала
во II в. до н. э.
волну
переселений
в Рим с целью
пройти ценз и
стать
римскими
гражданами.
В
калейдоскопе
приведенных
фактов вырисовывается
ценность
института
римской civitas по
сравнению с
прочими
полисными
структурами
Италии. При
неизменности
правовой
сущности
римской civitas
проглядывает
тенденция к
трансформации
ее как
коллектива
гражданской
общины, характеризуемой
автаркичностью,
независимостью
и
закрытостью.
Именно эту
последнюю черту
суждено
будет потерять
римской civitas в
результате
Союзнической
войны, но
правовое
наполнение
римской
гражданской
общины
сохранится.
Изменятся в
ходе истории
италийские civitates и
греческие
полисы
Италии. Они
обретут права
римского
гражданства,
но никогда не
вернут такой свойственной
античной
гражданской
общине черты,
как
независимость.
Стимулирующим
фактором
этих
изменений
явились
пунические
войны и
последующие
войны в
Восточном
Средиземноморье.
Таким
образом,
полисные
структуры в
Италии не
погибли, но
остались
жить в трансформированном
виде.